Анализ стихотворения «В дороге» Н.А. Некрасова.

Стихотворение «В дороге» было написано  24-летним Некрасовым в 1845 году. В это время Николай Некрасов  тесно и продуктивно  сотрудничал с «Неистовым Виссарионом» Белинским. Также в это время Некрасов,  взяв в аренду на паях с Панаевым основанный Пушкиным «Современник» стал заниматься издательской деятельностью. Это было вовсе  не первое его поэтическое произведение. В 1840 — м году он издал книжечку своих стихов «Мечты и звуки», проигнорированную читающей публикой. Расстройство Некрасова равнодушием к своему творчеству подвигло его скупать и уничтожать издание своего сборника, почти как Гоголя с его «Ганцем Кюхельгартеном». Лишь Виссарион Белинский сухо и сдержанно похвалил «Мечты и звуки» как «вышедшие из души».

Ему Некрасов и показал написанное после нескольких лет перерыва стихотворение «В дороге». Критик был в восторге. Когда Некрасов прочёл стихотворение, Белинский крепко обнял его и вскричал: «Вы – поэт, и поэт истинный!»

Герцену также очень нравилось  это стихотворение что он, нарушив традицию не печатать на страницах «Колокола» стихов, напечатал его, назвав его в анонсе «превосходным».
Жанрово стихотворение «В дороге» представляет собой причудливую и терпкую смесь рассказа и ямщицкой песни. Выстроенное в виде диалога пассажира, русского барина, с ямщиком. Стержнем стихотворения является повествование о драме и трагедии простолюдинки, в душу которой заронили иллюзии.
Зачин стихотворения — это реплика барина. Заранее предчувствуя унылое однообразие долгой дороги, он просит ямщика:

«Скучно! скучно!.. Ямщик удалой,

Разгони чем — нибудь мою скуку!

Песню, что ли, приятель, запой

Про рекрутский набор и разлуку;

Небылицей какой посмеши

Или, что ты видал, расскажи —

Буду, братец, за все благодарен».

И ямщик охотно (видать, томило душу!) рассказывает перипетии своей далеко невесёлой жизни. Сначала он жалуется барину на то, что его «сокрушила злодейка жена».

— «Самому мне невесело, барин:

Сокрушила злодейка жена!..

Но чем дальше уходит рассказ ямщика, тем драматичнее становится история: перед мысленным взором читателя проясняется картина трагедии Аграфены- Груши. Выросшая в поместье наперсницей своей сверстницы — барышни, она не просто обучилась грамоте — получила приличное образование. Она к тому же музицирует («играть на варгане»).  Но смерть главы дома обрушивает во прах счастье деревенской девушки. Юная барышня уезжает в Петербург, а Аграфена — Груша возвращается в деревню, в избу:

«Знай де место свое ты, мужичка!»

Затем, без всякого стеснения её, словно овцу к барану, заталкивают под венец. Но сил Груши не хватает, чтобы смириться и надев лямку тащить до смерти, безропотно, тысячепудовую гирю крестьянской судьбы.

Грех сказать, чтоб ленива была,
Да, вишь, дело в руках не спорилось!
Как дрова или воду несла,
Как на барщину шла – становилось
Инда жалко подчас… да куды! —
Не утешишь ее и обновкой:
То натерли ей ногу коты,
То, слышь, ей в сарафане неловко.
При чужих и туда и сюда,
А украдкой ревет, как шальная…
Погубили ее господа,
А была бы бабенка лихая!

Страдания Груши не от условий скотской жизни, не от непосильной крестьянской работы, хотя это разрушает её физически, но смертную тоску порождает осознание безысходности своей судьбы и пожизненности своего рабства. Прожив в поместье ранние годы своей жизни, она привыкла мыслить как человек, а не как невежественная холопка. И крутой, подлый поворот в её жизни сломал её и приближает к трагической развязке:

Слышь, как щепка худа и бледна,

Ходит, тоись, совсем через силу,

В день двух ложек не съест толокна —

Чай, свалИм через месяц в могилу…

А ямщик не в силах , ведь он, по понятиям русской деревни был вполне себе либеральным мужем:

Видит бог, не томил
Я ее безустанной работой…
Одевал и кормил, без пути не бранил,
Уважал, тоись, вот как, с охотой…
А, слышь, бить – так почти не бивал,
Разве только под пьяную руку…

Эти последние слова недоумевающего мужика невыносимы для пассажира который с горчайшей иронией обрывает его исповедь:

Ну, довольно, ямщик! Разогнал
Ты мою неотвязную скуку!

   «В дороге»явственно проступает композиция из трёх частей. К первой части можно отнести начинающую стихотворение просьбу пассажира. Вторая, основная часть –чуть заунывное повествование ямщика. Третья часть – завершающая реплика барина. В начале и финале стихотворения возникает тема скуки, тоски, неизменно присутствующей в русской жизни. В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
Стихотворение «В дороге» — это трёхстопный анапест, рифмовка разнообразная – перекрестная, парная и кольцевая. Некрасов щедро, со знанием предмета рассыпает перлы художественной выразительности: эпитеты («ямщик удалой», «бабенка лихая»), метафору («сокрушила злодейка жена»), анафору («То натерли ей ногу коты, То, слышь, ей в сарафане неловко»), сравнение («ревет, как шальная…»). Богат язык стихотворения «В дороге» на диалектные выражения: «понимаешь-ста», «тоись», «слышь», «куды».
Стихотворение «В дороге» обозначило собой прорыв в творчестве Некрасова. Оно было написано после, как уже было сказано выше, неудачи со сборником стихов 1840 года «Мечты и звуки».

Некрасов осознал, что нужно писать иначе. Что поэзия должна подпитываться страстями и жизнью людей. «Передо мною никогда не изображенными стояли миллионы живых существ! Они просили любящего взгляда! И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!» – вспоминал впоследствии поэт».

Так родилось «В дороге», открывшее в творчестве Некрасова тему русской крестьянской жизни и где он стал первым среди равных, снискав себе заслуженную славу большого поэта.

«Скучно! скучно!.. Ямщик удалой,

Разгони чем — нибудь мою скуку!

Песню, что ли, приятель, запой

Про рекрутский набор и разлуку;

Небылицей какой посмеши

Или, что ты видал, расскажи —

Буду, братец, за все благодарен».

 

— «Самому мне невесело, барин:

Сокрушила злодейка жена!..

Слышь ты, смолоду, сударь, она

В барском доме была учена

Вместе с барышней разным наукам,

Понимаешь-ста, шить и вязать,

На варгане играть и читать —

Всем дворянским манерам и штукам.

Одевалась не то, что у нас

На селе сарафанницы наши,

А, примерно представить, в атлас;

Ела вдоволь и меду и каши.

Вид вальяжный имела такой,

Хоть бы барыне, слышь ты, природной,

И не то что наш брат крепостной,

Тоись, сватался к ней благородный

(Слышь, учитель-ста врезамшись был,

Баит кучер, Иваныч Торопка), —

Да, знать, счастья ей бог не судил:

Не нужна — ста в дворянстве холопка!

 Вышла замуж господская дочь,

Да и в Питер… А справивши свадьбу,

Сам — ат, слышь ты, вернулся в усадьбу,

Захворал и на Троицу в ночь

Отдал богу господскую душу,

Сиротинкой оставивши Грушу…

Через месяц приехал зятек —

Перебрал по ревизии души

И с запашки ссадил на оброк,

А потом добралсЯ  и до Груши.

Знать, она согрубила ему

В чем-нибудь, али нАпросто тесно

Вместе жить показалось в дому,

Понимаешь-ста, нам неизвестно.

Воротил он ее на село —

Знай-де место свое ты, мужичка!

Взвыла девка — крутенько пришло:

Белоручка, вишь ты, белоличка!

 Как на грех, девятнадцатый год

Мне в ту пору случись… посадили

На тягло — да на ней и женили…

Тоись, сколько я нажил хлопот!

Вид такой, понимаешь, суровый…

Ни косить, ни ходить за коровой!..

Грех сказать, чтоб ленива была,

Да, вишь, дело в руках не спорилось!

Как дрова или воду несла,

Как на барщину шла — становилось

Инда жалко подчас… да куды! —

Не утешишь ее и обновкой:

То натерли ей ногу коты,

То, слышь, ей в сарафане неловко.

При чужих и туда и сюда,

А украдкой ревет как шальная…

Погубили ее господа,

А была бы бабенка лихая!

 На какой-то патрет все глядит

Да читает какую-то книжку…

Инда страх меня, слышь ты, щемит,

Что погубит она и сынишку:

Учит грамоте, моет, стрижет,

Словно барченка, каждый день чешет,

Бить не бьет — бить и мне не дает…

Да недолго пострела потешит!

Слышь, как щепка худа и бледна,

Ходит, тоись, совсем через силу,

В день двух ложек не съест толокна —

Чай, свалИм через месяц в могилу…

А с чего?.. Видит бог, не томил

Я ее безустанной работой…

Одевал и кормил, без пути не бранил,

Уважал, тоись, вот как, с охотой…

А, слышь, бить — так почти не бивал,

Разве только под пьяную руку…»

 

— «Ну, довольно, ямщик! Разогнал

Ты мою неотвязную скуку!..»